«Москвич» и Гаврилыч
Гаврилыч купил машину. Машину он хотел давно, да только денег не было.
На «Жигули», не говоря уже об иномарке, у него и сейчас бы не хватило,
но помогла сестра жены. Она работала на АЗЛК и предложила Гаврилычу
купить машину по заводской цене. Грех было отказаться.
Водительские права, как и у любого офицера, у Гаврилыча, конечно, были,
лейтенантские еще, а вот устойчивых навыков пилотирования - не было, не
приходилось ему водить машину много лет, да еще в таком бешеном городе,
как Москва. Поэтому он попросил коллег помочь ему правильно выбрать
машину - дело-то ответственное - и отогнать ее к дому, а там он уже сам
потихонечку! С ними увязался и я, используя любой повод, чтобы сбежать
со службы.
На заводской стоянке, увидев десятки новеньких разноцветных автомобилей,
Гаврилыч мгновенно ощутил себя арабским шейхом, выбирающим очередной
«Роллс-Ройс» и начал страшно ломаться. Он бессистемно бродил между
рядами машин, постукивая по капотам и багажникам, как будто выбирал
арбуз. Тогда мы решили упорядочить поиск.
- Гаврилыч, - сказали мы, - определись сначала с цветом, а потом уж мы
выберем лучшую из тех, что есть.
Гаврилыч подумал и начал определяться. Ярко-оранжевые, нарядные
«Москвичи» были с негодованием отвергнуты как «слишком кричащие», белые
оказались маркими, а серые - тусклыми.
- Гаврилыч, - вновь сказали мы, - конечно, ты достоин черного,
блестящего «Москвича», но их, к сожалению, так не красят.
После долгих и мучительных колебаний, ясное дело, остановились на
зеленой машине, правда, это был какой-то хамский, ярко-зеленый цвет, а
«Москвича» благородного, столь любимого военными цвета «хаки» на заводе
тоже не оказалось.
Стали смотреть зеленые машины. Выглядели они как-то странно. У одной не
было фар, у другой - аккумулятора, третья была поцарапана, у четвертой
не закрывались дверцы. Стабильностью технологического процесса на заводе
даже и не пахло. Каждая машина таила свои, уникальные и загадочные
дефекты. Наконец, после долгих, изнурительных поисков одну более-менее
приличную машину нашли, но у нее не закрывался «бардачок». Дефект тут же
поправил продавец: он подогрел крышку зажигалкой и ловко подогнул.
Машина была куплена.
Следующие две недели Гаврилыч барражировал во дворах, боясь далеко
отъезжать от дома, и учился выполнять «упражнение № 1» - заезжать в
гараж, не касаясь зеркалами стенок.
К исходу третьей недели он перестал путать педали и принял
безответственное решение - приехать на службу «своим ходом». Как ни
странно, добрался он без приключений и, гордый, в конце рабочего дня
пригласил нас осмотреть своего зеленого коня. Поскольку приехал Гаврилыч
отнюдь не на «Порше» и презентации не намечалось, особого интереса народ
не проявил, но, все-таки положенные ритуальные телодвижения вокруг
машины были выполнены, и офицеры с чувством выполненного долга
потянулись обратно.
И тут Гаврилыч предложил подвезти желающих до метро. Я и еще два
слабоумных согласились.
Для того, чтобы выехать на дорогу, нужно было сделать левый поворот
через полосу встречного движения. Гаврилыч без происшествий вышел на
исходный рубеж и стал ждать, когда тактическая обстановка позволит ему
выполнить сложный и ответственный маневр. Водитель вертел головой, как
пилот фанерного По-2, опасающийся атаки «Мессеров», но удачный момент
все не представлялся. Если дорога была свободна слева, то по правой
стороне обязательно кто-нибудь ехал; как только освобождалась правая
сторона, возникал затор на левой. Наконец, Гаврилыч устал работать
дальномером, приняв командирское решение, он нажал на газ и «Москвич»
стал входить в вираж. Сразу же выяснилось, что решение было неверным,
потому что слева от автобусной остановки отваливал «Икарус», а навстречу
ему ехал грузовик. «Икарус», опасаясь, тарана, замигал фарами и трусливо
прижался к обочине; водитель грузовика тоже решил не связываться и
остановился. Наш «Москвич», распугав все остальные машины, победно
окончил эволюцию и двинулся в сторону проспекта Вернадского. Мы вытерли
предсмертный пот и уже ощутили себя в недрах прохладного и безопасного
метро, как вдруг оказалось, что Гаврилыч забыл перестроиться, и свободу
мы могли обрести только на следующей станции.
Вообще, Гаврилыч был очень странным водителем: за руль он держался, как
за горло классового врага, скорости переключал очень резко и жестко,
отчего наш автомобиль двигался судорожными прыжками, напоминая
эпилептического кенгуру.
Мы уже были под самым светофором, когда на нем зажегся желтый сигнал.
Дисциплинированный Гаврилыч с похвальной реакцией вогнал педаль тормоза
до самого полика, и тут мы ощутили, что сзади на нас наползает громадная
тень. Я оглянулся. Упираясь в асфальт всеми копытами, с визгом и
шипением к нам подползал седельный тягач «Volvo», на трейлере которого
раскачивалось что-то вроде экскаватора или автокрана.
Гаврилыч расклинился между рулем и педалями и перестал реагировать на
окружающий мир. Хлопнула дверца кабины тягача.
- Ну, Гаврилыч, - сказал кто-то с заднего сидения, - ты хоть голову
прикрой...
К нашему «Москвичу» подскочил водитель тягача, ощутимо искря злобой. Он
нагнулся к Гаврилычу, набрал полную грудь воздуха и... вдруг увидел, что
машина забита военными, а за рулем - полковник.
С гигантским усилием он проглотил ком матерщины, застрявшей в горле,
сделал судорожный вдох, и каким-то шипящим, посаженным, но истекающим
ядом голосом, произнес:
- Товарищ полковник, не могли бы вы мне указать причину столь резкого и
неожиданного торможения?!!
Кадет Биглер www.bigler.ru