Татьяна Исаковна увидела ребенка, стоящего на подоконнике второго этажа. Он, прижавшись носом к стеклу, наблюдал за детьми, играющими на участках. Всех детишек уже вывели на прогулку после полдника, а этот глазел на них из окна спальниВообще-то это был я.

Я очень редко спал в тихий час, и в тот раз воспитатели решили меня наказать, заперев в спальне на время прогулки.
Я вылез на подоконник.
Татьяна Исаковна вела на прогулку свою группу, когда увидела меня, опасно стоящего. Ужаснулась, нехорошо высказалась в адрес моей воспитательницы, прибежала и забрала меня в свою группу. Насовсем.
Она вообще была человек решений и действий.
Несколько лет спустя мы с ней ехали в Москву. На электричке. Мы это я и мама. Мы тогда уже сдружились с ней и ее семьей.
И вот зашли мы в электричку, двери зашипели, закрываясь, с легким толчком состав тронулся, я начал высматривать место у окошка, когда в тамбуре люди взволнованно загомонили, и снаружи женский крик послышался.
Эта женщина не успела заскочить в вагон. Полу ее пальто зажало дверьми, и теперь электричка тащила ее по перрону.
Кто-то из мужчин тщетно пытался разжать двери. А Татьяна Исаковна, расталкивая мужчин и женщин, метнулась к стоп-крану в тамбуре, откинула две такие желтые ручки на нем, и за эти ручки повернула штурвал. Электричка встала. Двери открылись.
Мы прошли снова в вагон.
Я сидел у окна, и, не замечая проносившиеся пейзажи, думал: Откуда она знает, как пользоваться стоп-краном? Почему именно она остановила состав? Как она поняла, что именно она должна сделать именно сейчас и именно это? . .
Еще через двадцать лет ехал на электричке из Москвы.
Это было днем. Вагон полупустой.
Я поглядывал в окно и по сторонам, обращая внимание на молодых женщин.
В тамбуре какая-то стояла с коляской. Выходить собиралась.
Через стекло двери мне было ее толком не разглядеть, и я думал, что вот когда она сейчас выйдет, через окно вагона оценю ее фигурку.
Электричка остановилась. Женщина покатила коляску к выходу. А на перроне не появилась.
То есть она в тамбуре осталась. Хотя явно собиралась выходить.
А машинист уже сказал: Осторожно, двери закрываются.
Я сообразил, что вероятнее всего, колесо коляски опустилось между краем перрона и порогом вагона. И застряло. Другого объяснения просто не было.
В подтверждение моей догадки из тамбура послышался слабый встревожено-жалобный крик.
И никто в вагоне этого не мог видеть. И перрон был пуст.
Кинулся через половину вагона к стоп-крану, и дернул вниз красную ручку.
Пассажиры смотрели на меня круглыми глазами.
А я выскочил в тамбур и увидел, что она уже на перроне, нервно плачет, и коляска на перроне рядом с ней, и какой-то мужчина рядом стоит, который, видимо, ей помог.
А в вагоне никто ничего не видел и не понял. Представляете, как изумленно они меня разглядывали?!
Если бы не тот поступок Татьяны Исаковны, сейчас я бы не догадался рвануть стоп-кран.
А если бы догадался, то не решился бы.
Такое понимание пришло в детстве бывают ситуации, когда нельзя оглядываться на других, а надо самому решать и решаться. .

Подробнее читайте на anekdotov.net ...

34 +